Мертвые, вставайте! - Страница 42


К оглавлению

42

Марк возвратился поздно, а вслед за ним и Люсьен, ходивший за покупками и накануне заказавший Марку два кило лангустов, если те, разумеется, покажутся ему свежими, а кража – осуществимой.

– Это было нелегко, – сказал Марк, выкладывая большой пакет с лангустами на стол. Совсем не легко. Представьте, я стянул пакет у того типа, что стоял передо мной.

– Ловко, – одобрил Люсьен. – На тебя можно положиться.

– В другой раз пусть твои желания будет легко исполнить, – сказал Марк.

– В этом вся моя проблема, – признался Люсьен.

– Позволь мне сказать, что из тебя вышел бы не очень хороший солдат.

Люсьен вдруг прекратил кулинарную деятельность и взглянул на часы.

– Проклятье! – воскликнул он. – Первая мировая!

– Что – Первая мировая? Тебя мобилизовали? Люсьен с удрученным видом выронил кухонный нож.

– Сегодня восьмое июня, – сказал он. – Пропали мои лангусты… Вечером у меня памятный ужин, и я не могу его пропустить.

– Памятный? Ты запутался, старина. В это время года отмечают окончание Второй мировой войны, и восьмого мая, а не восьмого июня. Ты все перепутал.

– Нет, – сказал Люсьен. – Разумеется, ужин в честь Второй мировой должен был состояться восьмого мая. Но на него пригласили двух поседелых ветеранов Первой мировой, ради исторической преемственности, ну ты понимаешь. Однако один из старцев заболел. Тогда вечер для ветеранов отложили на месяц. Вот и получается, что это сегодня. Я не могу его пропустить, он слишком важен: одному из стариков девяносто пять лет и он в здравом уме. Я должен с ним встретиться. Придется выбирать между Историей и лангустами.

– Выбирай Историю, – сказал Марк.

– Само собой, – сказал Люсьен. – Побегу одеваться.

Он бросил на стол полный искреннего сожаления взгляд и помчался на свой четвертый этаж. Убегая, он попросил Марка оставить ему немного лангустов, чтобы съесть их ночью, когда он вернется.

– Для подобных деликатесов ты будешь слишком пьян, – предупредил Марк.

Но Люсьен его уже не слышал, он мчался навстречу Первой мировой.

26

Сон Матиаса потревожили повторяющиеся призывы. Матиас спал чутко. Он вылез из постели, подошел к окну и увидел на улице Люсьена, который, жестикулируя, выкрикивал их имена. Он зачем-то забрался на большой мусорный контейнер, может быть, чтобы его лучше было слышно, и был в состоянии неустойчивого равновесия. Матиас взял ручку от швабры и дважды стукнул в потолок, чтобы разбудить Марка. Не услышав в ответ ни шороха, он решил обойтись без его помощи. Он вышел к Люсьену на улицу в тот самый миг, когда тот падал со своего постамента.

– Ты абсолютно пьян, – упрекнул его Матиас. – Чего это ты горланишь на улице в два часа ночи?

– Я потерял свои ключи, старик, – промямлил Люсьен. – Вытащил их из кармана, чтобы открыть калитку, а они выскользнули у меня из рук. Сами выпали, клянусь, сами! Выпали, когда я проходил перед Восточным фронтом. В этих потемках невозможно их отыскать.

– Это ты в потемках. Пойдем домой, поищем твои ключи завтра.

– Нет, я хочу свои ключи! – заорал Люсьен с детским упрямством, характерным для тех, кто как следует поднабрался.

Он выскользнул из крепких объятий Матиаса и принялся, пошатываясь и низко опустив голову, бродить перед садовой решеткой Жюльет.

Тут Матиас заметил Марка, который, в свою очередь проснувшись, подошел к ним.

– Лучше поздно, чем никогда, – сказал Матиас.

– Я не охотник, – откликнулся Марк. – Я не одскакиваю, заслышав рев дикого зверя. Давайте пошевеливайтесь. Не то Люсьен всполошит всех соседей и разбудит Кирилла, а ты, Матиас, – совершенно голый. Я тебя не упрекаю, просто ставлю в известность.

– Ну и что? – сказал Матиас. – Не надо было этому дурню поднимать меня среди ночи.

– Ты замерзнешь.

Матиас, напротив, ощущал приятное тепло в пояснице. Он не понимал, как Марк мог быть таким зябким.

– Все в порядке, – заверил Матиас. – Мне тепло.

– А вот мне – нет, – возразил Марк. – Давай возьмем его за руки с двух сторон и отведем домой.

– Нет! – крикнул Люсьен. – Я хочу свои ключи!

Матиас вздохнул и прошел до конца короткой мощеной улицы. Как их найдешь, этот дурень потерял их гораздо раньше. Нет, вот они застряли между булыжниками мостовой. Ключи Люсьена заметить было легко: он прицепил их к старинному оловянному солдатику в красных штанах и синей треуголке. Матиас, хотя сам и нечувствительный к подобным пустякам, понимал, что Люсьен им дорожил.

– Нашел, – сказал Матиас. – Можно вести его в его землянку.

– Я не хочу, чтобы меня держали, – выступал Люсьен.

– Двигай, – приказал Марк, не отпуская его. – А ведь придется еще его затаскивать на четвертый этаж. Конца этому не будет.

– «Лишь глупость военных и необъятность вод способны дать представление о бесконечности», – процитировал Матиас.

Люсьен резко остановился посреди сада.

– Откуда ты это взял? – спросил он.

– Из окопного дневника под названием «Мы продвигаемся». Это в одной из твоих книжек.

– Не знал, что ты меня читаешь, – сказал Люсьен.

– Надо же знать, с кем живешь под одной крышей, – пояснил Матиас. – А пока давай продвигаться, теперь и я начинаю замерзать.

– Да неужели, – сказал Марк.

27

К удивлению Марка, на следующее утро за завтраком Люсьен как ни в чем не бывало поглощал с кофе вчерашних лангустов.

– Похоже, ты уже пришел в норму, – сказал Марк.

– Не вполне, – поморщился Люсьен. – С похмелья голова гудит, как в каске.

– Отлично, – сказал Матиас. – Тебе должно быть приятно.

– Забавно, – сказал Люсьен. – Твои лангусты, Марк, превосходны. Ты отлично выбрал рыбный магазин. В следующий раз сопри лосося.

42